Мастерюга навсегда! Сергею Гимаеву посмертно присуждена премия 'ТЭФИ'

Его можно было награждать еще тогда, когда «Матч-ТВ» не было даже в проекте, за одно лишь словосочетание «Баба с Ямы».

Оно ведь стало не только мемом, но и наиболее емко и весомо описало главную проблему современности. А именно: появление во всех сферах деятельности, во всех отраслях народного хозяйства большого количества, в том числе и в любимом им хоккее и на не менее любимом телевидении, низкоквалифицированных и малообразованных специалистов с высокой мотивацией и готовностью на все ради карьеры.

На КХЛ-ТВ Наильич, как называли его все — от друзей до болельщиков, — был профессионалом, прошедшим через все хоккейные этажи от игрока до директора спортшколы. Возможно, даже последним таким профессионалом. Он знал хоккей и сверху, и снизу, и сбоку, и спереди, и с изнанки, поэтому от него не было секретов, и ничего нельзя было спрятать. Его язык был доступен и понятен всем, и каждый находил в его словах то, о чем сам думал многократно.

Он мог часами беседовать с болельщиками после матча. Или после игр «Легенд хоккея СССР», в которых участвовал с большим удовольствием. Не переодеваясь, не снимая коньков, долго говорил с совершенно неизвестными ему до этой минуты мужиками на одном с ними языке обо всем, от истории до наболевшего. Его и любили потому, что он ни с кем не чурался говорить о секретах профессии доступным всем языком. Не заумничал, не изображал из себя знающего больше окружающих. Точно таким же языком он общался и с тренерами, и с руководителями клубов. И в этом был его главный профессиональный секрет.

От его фраз, казавшихся телезрителям вполне нейтральными, периодически бились в истерике директоры клубов, краснели тренеры и агенты, а игроки иногда выдавали матчи «на разрыв аорты». Наильич не был комментатором в полном смысле этого слова, его и именовали-то «экспертом». Он имел время немного подумать даже в горячке прямого эфира. Подумать — и выдать единственно верную характеристику происходящему на льду. Так, чтобы задеть многих, но не обидеть никого.

Когда руководство СКА, ФХР, КХЛ, «Матч-ТВ» и «КХЛ-ТВ» стало единым и неделимым, Наильич первым заговорил о пагубности этого решения для нашего хоккея. О вреде для сборной, наносимым созданием облегченных условий для ее базового клуба и основных игроков. При живом Наильиче судьи еще как-то стеснялись создавать в КХЛ эти самые условия. Потому что Гимаев был единственным, кто в программе «Судейская» гонял своими вопросами главного арбитра КХЛ в хвост и в гриву. Теперь гонять некому, теперь в этой программе все внимают и трепетно слушают. А у арбитров уже нет морального барьера в лице Наильича, который не позволял им инновационно трактовать хоккейные правила, превращая любимую игру в цирк. Последствия чего нам еще предстоит расхлебывать в Пхенчхане.

Про «ТЭФИ» Наильич где-то там, наверху, конечно же, знает. Причем еще с момента, как было принято решение. Я не догадываюсь, я это точно знаю. И уверен, что ему такая награда теперь нужна гораздо меньше, чем нам, его зрителям и почитателям. Потому что нам его не хватает, а память никогда не бывает лишней.